МИХАИЛ КУРАЕВ: УСМЕШКА И СОСТРАДАНИЕ
Навстречу 75-летию писателя
Александр ЛЕЙФЕР
Считается, что известность к ленинградскому писателю, лауреату Государственной премии РФ Михаилу Кураеву пришла после того, как в «Новом мире», имевшем тогда полумиллионный тираж, была напечатана его повесть о Кронштадтском мятеже «Капитан Дикштейн»(1987 год).
Сделаю предположение, что читательский интерес к этому, безусловно талантливому произведению был «подстёгнут» ещё и интересом к самомУ (ударение на «у») малоизученному историческому событию - жестоко подавленному вооружённому восстанию вчерашних «гвардейцев» Октябрьского переворота – балтийских матросов против власти, которую они же и устанавливали в 1917 году, а после защищали на фронтах Гражданской войны. Именно тогда война «красных» с «белыми» переросла в многолетнюю войну власти с собственным народом.
Лично для меня «знаковым» произведением М.Кураева стал его рассказ «Встречаем Ленина!», напечатанный в «Новом мире» в 1995 году. Герой рассказа - мелкий партийный функционер предложил организовать к 50-летию Октябрьской революции массовую историческую, как сказали бы сейчас, реконструкцию – встречу вернувшегося из эмиграции в революционную Россию В.И.Ленина на Финляндском вокзале. Но вместо массового апофеоза получился пшик и конфуз. До краха КПСС оставалось ещё четверть века, но заторможенная сверху «оттепель» не прошла даром – коммунистические идеи, насильственно культивировавшиеся в стране пятьдесят лет, уже начинали вызывать недоверие и сарказм. Общество, напоминает нам писатель, с усмешкой расстаётся со своим прошлым, ибо само это прошлое, «клонируясь» на очередном историческом витке, выглядит пародийно.
«Но задача Кураева, - пишет критик Павел Басинский, - вовсе не развенчание идеологии. Это было бы слишком легко и скучно. Его волнует маленький или, лучше сказать, средненький человек, который становится игрушкой отнюдь не маленькой истории, которую пережила Россия в ХХ веке».
Уверен, что после «Капитана Дикштейна» и «Встречаем Ленина!» сотни, если не тысячи, читателей уже не выпускали М. Кураева из поля своего зрения. Его произведения печатали лучшие «толстые» журналы, одна за другой выходили книги, проза питерского автора была переведена на 12 языков.
Несколько лет назад поклонники его творчества получили новый подарок – Литературный фонд России издал двухтомник «Укрощение победителей» (М., «Голос-Пресс», 2010, тираж 3000 экз). Вышеприведённые слова П. Басинского процитированы из его предисловия к данному изданию. Неважно у нас в «новой России» с распространением книжной продукции – мне в руки этот двухтомник попался не сразу по выходе, а только недавно. Но зато – в юбилейный год писателя. Почему бы и не полистать его сегодня?..
Составлен двухтомник просто: в первом томе представлен Кураев-сатирик, во втором – Кураев-публицист.
Роман «Похождения Кукуева» - ироническая калька с идеологического «боевика» советских времён «Знакомьтесь, Балуев!» (Вадим Кожевников). В какой-то степени это даже пародия на производственный роман – любимый жанр большинства маститых «совписов» как довоенных, так и послевоенных лет. Но действие происходит в наши дни, многие приметы которых нарисованы автором мастерски.
Есть в первом томе несколько рассказов, из которых я выделил бы «Спальный вагон прямого назначения». Он о случае, выражаясь, юридическим языком, «превышения служебных полномочий» милицией, а это – увы - вновь сегодня актуально. Об этом опять чуть ли не каждый день говорят СМИ, показывая, что недавняя громкая реформа, переименовавшая милицию в полицию и нарядившая наших правоохранителей в новую форму, похоже, этим себя и исчерпала.
Включён в первый том и цикл «Записки беглого кинематографиста», напоминающий читателю, что по образованию и первой своей профессии автор был киносценаристом «Ленфильма». Что по его сценариям поставлено около десятка художественных фильмов, в том числе «Пятая четверть», «Строгая мужская жизнь», «Крик гагары», «Ожог», «Петя на пути в Царствие Небесное», «Раскол»…
Второй том двухтомника посвящён документальному жанру, а точнее публицистике М. Кураева. И о чём бы не писал автор – о трагических событиях, происходивших вокруг Белого дома осенью 1993 года, о ленинградской блокаде , о русской литературе её «золотого» ХIХ века или о далёких временах Петра Первого – вся проза данного плана отличается прежде всего личностным, неравнодушным, я бы даже сказал, - горячим, страстным отношением к описываемому. Это проявляется не в обилии восклицательных знаков, а в страстном поиске правды – той самой правды, которую то искажали, «единственно верной» официальной версией, то таили в спецхранах архивов и библиотек, то заносили в гласные и негласные перечни «исчерпанных» и «неактуальных» тем. Автор заражает этим поиском читателя, делает его свидетелем и чуть ли не «соавтором» развивающегося повествования. В результате мы уже совсем другими глазами смотрим, например, на всем, вроде бы, известные события недавней политической жизни («О Рембрандте и о себе»), на такую знакомую ещё со школьных лет фигуру классика отечественной литературы А. Чехова («Записки внимательного читателя»), на привычного по различным кино- и телефильмам царя-реформатора («Путешествие из Ленинграда в Петербург»)…
Помню, как лет десять назад появилось первое русское издание книги англичанина Дональда Рейфилда «Жизнь Антона Чехова». Тогда наши специалисты «по Чехову» отзывались о ней с плохо скрываемым раздражением, упирая на то, что лондонский профессор вынес на всеобщее обозрение «неудобные» факты биографии Антона Павловича, в частности, подробности взаимоотношений нашего классика с представительницами противоположного пола. Как оказалось, Д. Рейфилд три года работал в российских архивах, где до сих пор лежат нечитанными и неиспользованными несколько тысяч (!)страниц различных чеховских материалов. Познакомившись с их частью, английский исследователь показал в своей книге Чехова- человека – человека мятущегося, во многом сомневающегося и противоречивого, порой бунтующего.
Тема эта близка М.Кураеву с молодых лет – Чехову была посвящена его дипломная работа. В результате постоянных обращений к наследию и образу автора «Архиерея» и «Вишнёвого сада» у М.Кураева сложился целый чеховский цикл, который можно было бы озаглавить по названию одной из статей – «Актуальный Чехов». Для него Чехов не «певец» безысходности и сумерек, каким десятилетиями представляли нам его некоторые литературоведы, а активный борец с человеческими (и прежде всего с «родными» российскими) пороками.
Меня остановили чеховские слова, цитируемые М. Кураевым в другом его очерке «Чехов посредине России»:
«Хорош божий свет. Одно только нехорошо: мы. Как мало в нас справедливости и смирения, как дурно мы понимаем патриотизм! Пьяный истасканный забулдыга-муж любит свою жену и детей, но что толку от этой любви? Мы, говорят в газетах, любим нашу великую родину, но в чём выражается эта любовь? Вместо знаний – нахальство и самомнение паче меры, вместо труда – лень и свинство, справедливости нет, понятие о чести не идёт дальше «чести Мундира», мундира, который служит обыденным украшением наших скамей для подсудимых. Работать надо, а всё остальное к чёрту. Главное - быть справедливым, а всё остальное приложится».
Не правда ли – будто бы вчера, а не сто с лишним лет назад писано?..
«Литературные статьи Кураева, замечает П. Басинский в уже цитировавшемся предисловии к двухтомнику, - это не совсем критика. Это то, что называется «прочтением» ».
Должно быть, так.
А быть может, позволительно сказать и нечто большее. И художественная проза М. Кураева, местами густо замешанная на прямой, яростной публицистике, и публицистика, включающая в себя порой яркие, характерные для художественной прозы приметы, - это тоже своего рода «прочтение».
Прочтение нашего «непредсказуемого прошлого», нашего мутного, нестабильного, непонятного настоящего и не менее мутного, пугающего будущего?
Прочтение, заставляющее думать, сострадать, пытаться что-то делать?..
© Союз российских писателей